Расположились в военных палатках, которые привезли с собой, для нормальной жизни было всё необходимое, не было только света. Радиационный фон, который дозиметристы измеряли очень часто, мог меняться даже в течение нескольких минут, в зависимости от направления ветра. Многие начинали догадываться о случившемся.
– Первая ночь в районе АЭС была, пожалуй, самой трудной, – вспоминает Владимир Семенович Малаканов. – И потому бессонной. И здесь, как и раньше – полная безызвестность, с нами никто не поговорил, ничего не объяснил, не было никакой информации. До сих пор двоякое отношение к тому, почему так поступали с людьми, ведь это сейчас стали известны все подробности, а тогда такие были распоряжения и они не обсуждались.
В эту ночь на своем КАМАЗе он отвозил защитные костюмы для ликвидаторов аварии прямо к развалинам четвертого блока.
– Пришел офицер, спросил, кто добровольно поедет на АЭС, так как нужно срочно отвезти ликвидаторам, работающим на станции, защитные костюмы.
Согласился ехать только В.С. Малаканов. Сейчас он так объясняет свое решение:
– С момента приезда на АЭС понимал: нас привезли сюда делать важное дело, и потому надо работать на совесть, чтобы остановить, не дать и дальше распространиться радиации. И от меня это тоже напрямую зависит.
Он тогда отвез несколько сотен защитных костюмов, в которых работали ликвидаторы непосредственно на месте аварии. Конечно, осознавал все риски – радиация в районе станции зашкаливала, в десятки раз превышала допустимую. Но это был его выбор.
Вахта мужества В.С. Малаканова продолжалась два месяца. Все последующие дни он и его коллеги-водители доставляли железобетонные плиты с железнодорожной станции, расположенной в 76 километрах от АЭС, непосредственно к месту аварии, к четвертому блоку АЭС, где сооружался саркофаг с целью недопущения дальнейшего распространения радиации. В день делали по одному-два рейса. Работали сменами, не было случая, чтобы кто-то подвел. О степени опасности для здоровья и жизни ликвидаторов говорит тот факт, что после каждого рейса водитель в обязательном порядке спускался в убежище, принимал душ и менял защитный костюм и всю одежду.
Сколько лет минуло, а помнит Владимир Семенович те дни как особый период жизни, когда люди проверялись на прочность. Когда понимали: создавая саркофаг над взорвавшимся реактором, мы усмиряем атом – мощного невидимого, а оттого еще более опасного врага, а это значит, работаем для сохранения самой жизни на земле.
– Плиту выгрузишь, бежишь в бомбоубежище. Однажды сижу на подоконнике, дозиметрист подошел, говорит, давай посмотрим, на чем сидишь. Оказалось 350 рентген. Конечно, не снимали, а только меняли респираторы, и приходилось это делать в течение дня часто – не хватало на день. Определяли просто: если на респираторе белый цвет менялся на красный, значит, выделялся йод. Надо было срочно менять.
Приходилось В.С. Малаканову бывать и в Припяти после эвакуации жителей.
– Страшно было видеть красивый, чистый, ухоженный город, где продолжали бить фонтаны, но не было уже ни одного человека. Едешь по «мертвому» городу… А ведь до аварии в Припяти проживало более 45 тысяч человек.
По нашей просьбе Владимир Семенович Малаканов надел свои награды.
– Стесняюсь носить, хотя умом понимаю: и мои товарищи, и я эти награды честно заслужили. И в том, что в сжатые сроки установлен саркофаг на смертельно опасный четвертый реактор, есть и наша заслуга, – признается он.
Нина ИСАЕВА
БЖ №18 (16504) от 26 апреля 2019
В ходе заседания комиссии рассматривались важные вопросы, касающиеся эффективных методов увеличения продолжительности жизни населения Нижегородской области. Участники обсудили текущие результаты и нам...
Как пояснила главный врач ЦРБ Т.В. Стрельцова, кровати поступили в рамках областной субсидии на сумму около 500 тыс. рублей. Все кровати соответствуют нормам СанПиНа и имеют механический подъемный мех...